По возвращении с острова Солнца наша боливийская программа была выполнена, и задерживаться тут совсем не хотелось. Поэтому отбытие в Перу происходило в пожарном режиме: за какой-то час нам нужно было купить билеты на автобус, забрать вещи из прачечной и из отеля, и в идеале – поесть. Львиную долю нашего времени сожрала покупка билетов. В Копакабане масса микроофисов, которые продают билеты, но нет как такового автобусного терминала и касс. Все эти ларьки-офисы – посредники, которые пытаются выторговать за билеты как можно больше. Мы зашли в первый попавшийся ларек. Там жадная тетка навязчиво заманивала всех проходящих туристов, говорила по двум телефонам и обслуживала трех человек одновременно. Минут 15 мы пытались выяснить цены, расписание, условия, и торговались, получая ответы на один вопрос из трех. Миссию усложнял гигантский белобрысый австралиец в соломенной шляпе и шлепках (да, именно так вы узнаете австралийца – по шлепкам в холодную погоду), который с очень смешным акцентом говорил тетке: «Воу-воу-воу, полегче!» на испанском. Он думал и говорил невероятно медленно, как будто его рост был обратно пропорционален скорости мышления, но зато громко и уверенно, поэтому пробиться через его речь было крайне трудно. Диалог у них со стремительной теткой вышел примерно такой: «Сеньор, куда едем?» — «Дааа, здравствуйте!» — «Здрасте-здрасте, так куда едем?» — «Спасибо, у меня все хорошо» — «КУДА ВАМ ЕХАТЬ?» — «Наверное, в Куско… Но я еще не решил. Вообще, у меня сегодня, кажется, настроение для вечеринки…» Когда мы почти что уже купили билеты, выяснилось, что автобус до перуанского города Пуно не прямой, а с пересадкой на границе, а в Боливии велика вероятность, что тебя кинут именно на таком переезде, и, перейдя границу, ты никакого автобуса не обнаружишь. Поэтому мы с небольшим скандалом забрали свои деньги обратно и пошли в соседнюю контору, где без проблем все купили. В оставшиеся полчаса я буквально бегала и лихорадочно пыталась потратить оставшиеся боливиано на что-то путное. Чем-то путным стала пачка киноа, еда в дорогу и пара магнитов. Кроме того, оказалось, что нам нужно обменять те квитанции, что нам выдали в качестве билетов, на настоящие билеты в другом офисе, и мы, жонглируя бэкпеками, стиркой, киноа и бумагами, носились по центру Копакабаны, панически боясь, что волшебный автобус уедет без нас.

Но в итоге мы вовремя сидели в комфортном и чистом автобусе (впервые за неделю) и ехали в темноте к перуанской границе. В последний раз Боливия дохнула на нас тошнотворным запахом пережаренного жира, классическая боливийская бабуля продала нам с рук какую-то жвачку, и мы попрощались с этой странной и удивительной страной.

Боливия имеет внушительную территорию, на которой есть все: и джунгли, и равнины, и высокогорье. И Дорога смерти здесь есть, и Лунная долина, и еще много всего на посмотреть. Есть в Боливии и полезные ископаемые, включая нефть и газ. Как и любую страну третьего мира, богатую ресурсами, Боливию постоянно сотрясают какие-то войны, революции, передел собственности. Имея вторые по величине запасы газа на континенте, 70% населения Боливии живет за чертой бедности, и это бросается в глаза. Общая бедность видна в мелочах. Например, ты покупаешь свежий, вкусный, чудесный фруктовый фреш, и тебе его наливают в граненую кружку, как у нас квас 15 лет назад. А если просишь с собой, то его наливают в пакетик. Не очень аппетитно, я знаю.

Главный бич страны – кокаин. Это легкий путь к большим деньгам, наркотрафик цветет пышным цветом, и Боливия – один из основных поставщиков кокаина на мировой рынок. Те, кто живет в Боливии, говорят, что имея возможность легко заработать, местные не особо стремятся получать образование и т.д., и часть нации превращается в немытых владельцев золотых унитазов. Президент – индеец аймара Эво Моралес, его улыбающееся лицо смотрит со всех придорожных биллбордов. В прошлом он лидер Ассоциации производителей коки, читай – связан с наркотрафиком. Похоже, он в народе любим – и первый президент индейско-крестьянских корней, и выращиванию коки не мешает.

Эта страна – кладезь суеверий и жутких обрядов. Подавляющее большинство боливийцев – христиане, но это никак не мешает им ходить к колдунам, задабривать кокой Пачамаму и сушить зародышей лам. Для богатства и успеха при стройке дома – любого, от частного жилья до торгового центра – считается, что нужно принести жертву. Иногда это те самые зародыши лам, закопанные в землю, а иногда – бомжи, замурованные в фундамент.

Фирменный знак Боливии – местные бабули, которые взаправду, не для туристов, носят национальную одежду и канонические черные косы с грузиками на концах. За национальными костюмами не разберешь: они действительно такие расплывшиеся, или это все слои шерсти и подъюбников. Присмотревшись к этим бабулям в котелках и пышных юбках, я с ужасом поняла, что многим из них не больше 30 лет. Тихие и кроткие, они с тобой разговаривают, опустив глаза, а потом молча взваливают 30-килограммовый тюк на спину и идут по своим делам. И, похоже, никто не возражает против такой жизни. При этом эти женщины – оплот боливийской жизни. Они готовят еду и продают ее прохожим прямо из кастрюли, торгуют, таскают товар, работают в огороде, смотрят за детьми.

Любопытно, что боливийская бабуля – автономная боевая единица. Пришла она, например, на вокзал часа за три до своего поезда. Она не садится в кресло в зале ожидания, а кидает свой тюк на землю, разворачивает одеяло, завернутое у нее на бедрах на манер юбки (и поверх нее), из тюка вытаскивает еще одно одеяло, кружку, пакетик с чем-то липким – и вуаля, она комфортно лежит на мягком тюке, тепло укутанная, кушает, пьет что-то горячее, дремает. Стихийный лагерь разбивается в любом месте в любых условиях. Торгануть еще может заодно какой-то чепухой вроде снеков. Выглядит диковато, но если тебе нужно много ждать, особенно после захода солнца, когда холодно, то вся эта амуниция приобретает смысл.

Молодежь, владелицы гостиниц, городские жительницы среднего достатка выглядят уже не так. Но бабули все еще остаются в большинстве. С мужчинами в Боливии немного туго, а те, кого видно, выглядят маленькими и осунувшимися. То ли они просто по домам сидят, то ли работают на плантациях коки и в шахтах, то ли сказались гражданские войны и перевороты. Я и так не склонна жаловаться на тяжелую женскую судьбу, но даже если мне когда-то захочется это сделать, я буду вспоминать боливиек и замолкать.

Я видела несколько рейтингов, где Боливия занимает первые места среди самых счастливых стран, стран с самым улыбчивым населением, и т.д. Насчет счастья спорить не стану, оно у каждого свое, но лица у боливийцев угрюмые или печально-смиренные, улыбок я видела не много. Возможно, это из-за того, что я гринго, чужая. Боливия – первая страна, где я это почувствовала и где зазвучало это слово.

И на гринго хотят заработать все. Мы услышали очень много историй о разных мошеннических схемах и видах грабежа туристов. Ты белый – значит, по умолчанию, богатый. Здесь действительно приходилось быть начеку.

Парадоксально, но Боливия при этом – страна-праздник. Все любят петь и танцевать, постоянно проводятся какие-то ярмарки и фестивали народных танцев, национальные праздники и парады. Даже флаг боливийский всеми своими красками обещает бурное веселье, а от многочисленных вариантов национальных костюмов рябит в глазах.

Все вышеперечисленное – мои впечатления. Многим людям антисанитария не так бросается в глаза, они сталкиваются с лучшим сервисом, лучшим отношением, видят меньше нищеты, и в итоге влюбляются в этот край. Боливия – бедная страна с прекрасной природой, об этом говорят все путеводители, но ни один путеводитель не сможет передать отвратительные запахи уличной еды, мусор на обочине и фантастическую красоту, которые и есть Боливия. Сюда стоит поехать, это уникальный опыт и уникальное место.